Продвижение правозащитной проблематики как часть внешнеполитического инструментария стран Запада

Одной из отличительных черт современного внешнеполитического дискурса как в странах Запада, так и в России является усиление интереса к использованию для продвижения своей позиции на международной арене невоенных и неэкономических инструментов, инструментов «мягкой силы». В то же время в российских политических кругах и академической среде до сих пор не сложилось сколько-нибудь единого мнения относительно эффективности и целесообразности применения «мягкой силы», ее преимуществ и недостатков. Для восполнения этого пробела в данной статье автор обращается к изучению предпосылок возникновения концепции «мягкой силы». В центре внимания оказывается опыт использования странами Запада правозащитной проблематики в годы «холодной войны». Особое внимание уделяется деятельности различных неправительственных организаций. Отмечается, что уже в первые послевоенные годы обозначилась принципиальная разница в подходах к правозащитной проблематике западных стран, с одной стороны, и СССР и его союзников — с другой. По мнению автора, переломным моментом с точки зрения использования Западом проблематики защиты прав человека в противостоянии со странами соцлагеря стала вторая половина 1960-х — 1970-е годы. Подписание в 1975 г. Хельсинкского заключительного акта привело к резкой активизации деятельности международных правозащитных организаций, увеличению их финансирования. Эти тенденции создали контекст, в котором с 1985 г. разворачивались переговоры на высшем уровне между руководством СССР и США по широкому кругу вопросов, связанных с проблемами разоружения и международной безопасности, сотрудничества в политической, экономической и гуманитарной сферах. В статье подробно анализируются ход, итоги и последствия этих переговоров, главным из которых стало завершение «холодной войны» на условиях Запада. Рассмотренная под этим углом зрения история завершающего периода «холодной войны» позволяет лучше понять сдержанное, настороженное отношение российских политических элит к концепции «мягкой силы».